» Талибан перед угрозой распада

Опубликовано: 20.12.2007 08:56 Печать

Автор: СЕРЕНКО Андрей

Об авторе: журналист, эксперт информационного портала «Афганистан.Ру».

Радикальные группировки пакистанских талибов 14 декабря 2007 года объединились в организацию «Техрик Талибан-и-Пакистан» (ТТП). Основу нового объединения составили пакистанские проталибские формирования, действующие в приграничных с Афганистаном районах зоны племен и Северо-Западной пограничной провинции (СЗПП).

Таким образом, радикальные вооруженные отряды, составлявшие до сих пор пакистанский тыл афганского Талибана, обрели собственную политическую структуру и самостоятельного лидера. Во главе «Техрик Талибан-и-Пакистан» встал авторитетный местный командир из вазиристанского пуштунского племени Масуди — Байтулла Масуд. По словам представителя нового лидера пакистанских талибов маулви Омара, в поддержку кандидатуры Байтуллы Масуда высказались все 40 радикальных исламских лидеров, принимавших участие в «организационном совещании» ТТП в Южном Вазиристане. На совещании, в частности, присутствовал мулла Фазлулла, предводитель исламистов в районе Сват, представители из ряда областей СЗПП и 7 агентств зоны племен.

Официальными целями «Техрик Талибан-и-Пакистан» провозглашены объединение усилий в операциях против американских и натовских войск в Афганистане, установление законов шариата на подконтрольных пакистанским талибам территориях, переход к ведению «наступательного джихада» против армии Пакистана.

Одновременно, пакистанские талибы, объединившиеся в союз 14 декабря, потребовали прекращения войсковой операции, которую проводит Исламабад в провинциях Сват и Северный Вазиристан, ликвидации в 10-дневный срок всех армейских блокпостов в этих районах, а также освобождения из тюрем своих соратников.

Создание «Техрик Талибан-и-Пакистан», очевидно, свидетельствует о новом этапе трансформации движения Талибан, которое уже несколько лет активно действует в афганско-пакистанском пограничье, опираясь на поддержку пуштунских племен, проживающих по обе стороны «линии Дюранда». В радикально-религиозном движении произошло обособление «пакистанского крыла» Талибана, что позволяет говорить о том, что пакистанские талибы уже не считают поддержку афганских соратников своей единственной задачей. Хотя, разумеется, риторика солидарности с «братьями по вере» в Афганистане сохраняется.

Декабрьская фрагментация Талибана показывает, что национальные (в данном случае внутрипакистанские) политические задачи, в том числе и задачи борьбы за власть, становятся для пакистанских талибов более актуальными, чем выполнение союзнического долга для афганского Талибана. В этом смысле, можно говорить о начале процесса «национализации Талибана». Первыми его начали пакистанские радикалы, однако, он неизбежно рано или поздно затронет и «афганское крыло» движения.

Усиливающийся «фактор национализма» в пакистанском Талибане проявляется также в кадровых назначениях. Новым вождем ТТП стал представитель местного племени Масуди – Байтулла Масуд. В результате, на вторые роли в Вазиристане оказались объективно отодвинуты «исламские интернационалисты» — арабские представители «Аль-Каиды», лидеры узбекских и чеченских боевиков, которые долгое время пытались занять лидирующие позиции по отношению к местным племенным вождям. В значительной степени провозглашение лидерства Байтуллы Масуда – это еще и реакция местных племенных авторитетов на многолетнее засилье заезжих радикальных вождей. Пакистанский Талибан тем самым заявил о намерении твердо стоять на позициях безусловного лидерства местных племенных авторитетов. Таким образом, складываются первые предпосылки для трансформации исключительно религиозного движения в региональную национально-религиозную партию.

Дальнейшее обособление религиозного движения талибов на «пакистанское» и «афганское» крыло неизбежно актуализирует националистические настроения в афганско-пакистанском пограничье. А это, в свою очередь, может привести к окончательному расколу радикального движения на две основные части, к превращению Талибана в новые националистические движения пуштунов, соответственно, на территориях Афганистана и Пакистана. Причем, антиамериканизм, вероятно, будет оставаться одним из важных элементов нового националистического сознания сторонников модернизированного Талибана. Кстати, создание «Техрик Талибан-и-Пакистан», на наш взгляд, является также попыткой сорвать реализацию нового американского проекта создания Пуштунского пограничного корпуса на территории Северного и Южного Вазиристана.

Очевидно также, что одной из главных задач ТТП является срыв проводимой уже несколько месяцев пакистанской армией Вазиристанской операции. Военные, подчиненные приказам Исламабада, с октября проводят войсковую операцию на землях племен Вазири и Масуди. Есть основания полагать также, что в планах Вашингтона – расширить масштабы Вазиристанской операции не позднее весны 2008 года и не только за счет сил пакистанской армии (такая операция является одним из трех главных военных проектов США в регионе афганско-пакистанского пограничья на ближайшее время). Это способно привести к настоящей гуманитарной катастрофе на территориях тех пуштунских племен, которые традиционно поддерживают Талибан. Поэтому предотвращение этой катастрофы (либо через ожесточенное сопротивление Исламабаду и его союзникам, либо через переговоры с ними) и станет ключевой политической задачей вождей «Техрик Талибан-и-Пакистан» в обозримом будущем.

Представляется также не случайным совпадением время создания ТТП и возвращения в активную пакистанскую политику бывшего премьер-министра страны Беназир Бхутто. Новые лидеры «Техрик Талибан-и-Пакистан» уже заявили о своем намерении бороться не только с пакистанским президентом Первезом Мушаррафом, но и экс-эмигранткой Бхутто. Октябрьский теракт против Беназир Бхутто в Карачи, в ходе которого около 140 человек было убито, а 500 ранено, по некоторым данным, был осуществлен боевиками-смертниками, подготовленными в отрядах полевого командира Байтуллы Масуда.

Можно предположить, что за объявлением вождями ТТП войны Бхутто скрываются, в том числе, интересы сторонников бывшего главы Пакистана генерала Зия уль-Хака, которые не заинтересованы в возвращении экс-премьера к власти в Исламабаде. По некоторым оценкам, среди сторонников генерала Зии не мало крупных офицеров в пакистанских спецслужбах, которые много лет тесно взаимодействуют с командирами пакистанских и афганских талибов. Не исключено, что сторонники погибшего в 1988 году генерала уль-Хака пытаются сегодня использовать в качестве инструмента борьбы с группой Бхутто лидеров пакистанских талибов, объединившихся 14 декабря в партию «Техрик Талибан-и-Пакистан» (этой версии, например, придерживается муж Беназир). Тем более, что Бхутто, сразу после возвращения на родину, заявила о намерении покончить с Талибаном (к созданию которого, впрочем, когда-то сама приложила руку), чем бросила вызов командирам вазиристанских талибов.

В этой связи можно предположить, что одними из архитекторов нынешнего проекта «национализации пакистанского Талибана» являются также противники Беназир Бхутто из числа соратников генерала Зия уль-Хака.

За пределами Пакистана фактический раскол Талибана, безусловно, выгоден официальному Кабулу. Появление нового лидера пакистанских талибов Байтуллы Масуда снижает автоматически статус лидера афганского Талибана муллы Омара. Это крайне невыгодно «яростным муллам» в канун нового весеннего боевого сезона 2008 года и вполне устаивает афганское правительство. Кабул, в результате образования партии «Техрик Талибан-и-Пакистан» вправе рассчитывать, во-первых, на то, что силы талибов теперь будут распылены на два фронта, что может привести к снижению их боевой активности, а, во-вторых, что у Исламабада – традиционного соперника Афганистана в регионе – появился серьезный внутренний враг, который наверняка отвлечет силы и внимание пакистанских политиков от афганских проблем.

Не исключено, что афганские спецслужбы (Управление национальной безопасности и военная разведка), возможно, причастны к событиям 14 декабря. По оценкам ряда экспертов, сегодня афганская разведка располагает определенными рычагами влияния на некоторых полевых командиров пакистанского Талибана. И якобы даже использует эти рычаги для создания ситуаций «управляемой нестабильности» в некоторых частях Пакистана – как в собственных интересах, так и в интересах индийских спецслужб (по некоторым сведениям, у индийского руководства есть рычаги влияния на ситуацию в Вазиристане – через офицеров афганской разведки, работающих с пакистанскими талибами, и, одновременно, являющимися агентами индийских спецслужб). Появление «Техрик Талибан-и-Пакистан» объективно выгодно Кабулу и Дели, поскольку заставит пакистанские спецслужбы снизить активность за пределами страны.

В истории с обособлением пакистанского Талибана следует обратить внимание на еще одно любопытное совпадение. Провозглашение партии «Техрик Талибан-и-Пакистан» произошло спустя месяц после того, как в отношениях Афганистана и Китая произошел позитивный перелом. Кабул и Пекин обменялись в середине ноября высокими дипломатическими делегациями, продекларировали взаимное уважение и помощь в борьбе с терроризмом. Китайские компании, выиграв стратегический тендер на разработку медного месторождения Айнак, начали активное проникновение в Афганистан. Пекин также получил заверения Кабула в том, что будут предприняты усилия по ликвидации восточного наркотрафика, по которому наркотики из Афганистана поступали в восточные провинции КНР.

Разумеется, официальный Кабул ожидал от Пекина ответных партнерских шагов и, в первую очередь, на самом проблемном — пакистанском — направлении. Влияние «китайского фактора» на пакистанскую политику весьма заметно и нельзя исключать, что Пекин сумел – через свои возможности в пакистанских спецслужбах – повлиять на процесс «роста национального самосознания» пакистанской группировки талибов и на раскол радикальной исламской оппозиции. Если версия «китайского следа» в истории с полураспадом Талибана подтвердится, то, безусловно, следует ожидать еще более динамичного укрепления афганско-китайских отношений.

В пользу версии китайской заинтересованности в нынешнем полураспаде Талибана говорит и угроза эскалации военной напряженности в пакистанском Вазиристане, где уже ведется боевая операция национальных вооруженных сил и куда могут быть переброшены подкрепления из числа американских и британских десантных частей. Наращивание американской военной мощи в Пакистане (под лозунгом борьбы с «вазиристанскими террористами», через прямое участие в боях на территории Вазиристана, а также через создание Пограничного пуштунского корпуса) не может не настораживать Пекин. Поэтому требование командира Масуда о прекращении Вазиристанской операции также и в интересах национальной безопасности КНР.

Кстати, следует отметить, что политическое влияние Пекина на пакистанский политический класс формировалось еще в эпоху советского присутствия в Афганистане. Тогда же сложились успешные контакты китайских спецслужб и пакистанской разведки, в руководстве которой хватало сторонников генерала Зия уль-Хака. Не исключено, что эти контакты сработали и сегодня: в нынешней ситуации интересы лидеров местных племен в Вазиристане, сторонников Зия уль-Хака и Пекина объективно совпали, что и привело к расколу радикального исламистского движения в афганско-пакистанском пограничье и к началу его трансформации в региональное национально-религиозное движение в Вазиристане.

С формированием «Техрик Талибан-и-Пакистан» в Вазиристане образовался не просто новый политический субъект, но, прежде всего, субъект для ведения потенциальных переговоров. Причем, этот субъект, наряду с ритуальными воинственными заявлениями, уже обозначил свою готовность вести переговоры (как минимум с командованием пакистанской армии и официальным Исламабадом). Командир Байтулла Масуд, потребовав остановить наступление пакистанской армии в Свате и Северном Вазиристане и освободить из тюрем своих соратников, тем самым показал себя, в первую очередь, защитником местных интересов своего племени и союзных ему племен. Обозначение же приоритетов в сложившейся ситуации, по сути, является приглашением Исламабада к политическому торгу. Теперь взамен командиры пакистанской армии и политические лидеры в Исламабаде (а через них и командование контингента США и НАТО в Афганистане) вправе выставить свои условия удовлетворения требований вождя «Техрик Талибан-и-Пакистан».

На первом этапе «национализации» пакистанского Талибана, безусловно, следует ждать жестких заявлений и бряцания оружием со стороны лидера ТТП. Однако, затем, открывается возможность для ведения переговоров с Байтуллой Масудом – при посредничестве Исламабада – с целью ограничения участия пакистанского Талибана в боевых операциях на афганской территории (взамен на ограничение вазиристанской операции пакистанских войск). Если эта возможность не будет упущена и переговоры начнутся, то это станет почти смертельным ударом по афганскому Талибану.

Впрочем, не дожидаясь появления благоприятных условий для больших сепаратных переговоров, уже сейчас формируется возможность для провоцирования внутри полу-расколотого Талибан борьбы за лидерство между муллой Омаром и командиром Масудом. Их конфликт, при определенных усилиях заинтересованных сторон, вполне может выйти за рамки «джентльменских разборок» и даже вылиться в «холодную» гражданскую войну между пакистанскими и афганскими талибами.

Пакистан