» Движение «нового протеста» в Афганистане

Опубликовано: 03.04.2011 17:35 Печать

Автор: СЕРЕНКО Андрей

Об авторе: Андрей Николаевич Серенко – эксперт Центра изучения современного Афганистана (ЦИСА).

События 1-2 апреля 2011 года в Афганистане свидетельствуют о новых тенденциях в афганском обществе, которые, на наш взгляд, будут в ближайшее время усиливаться, активно влияя на формирование новой афганской политической реальности. Речь идет о появлении движений «нового активного протеста», которые уже громко заявили о себе, и на которые официальный Кабул пока не сумел конструктивно и уверенно отреагировать.

Представляется, что зафиксированный феномен «нового протеста» в Афганистане обусловлен несколькими причинами — многолетним военно-политическим конфликтом в стране, усталостью от него афганского общества, а также жесткой конкуренцией мировых и региональных держав, заинтересованных в усилении своего влияния на Афганистан, в том числе заявленным переформатированием американского присутствия в стране.

Две стороны нового афганского протеста

В последние несколько дней движение «нового активного протеста» в Афганистане успело проявиться в двух основных формах.

1.Движение защитников Корана. Поводом к возникновению этого движения стала провокационная выходка евангелических пасторов Саппа и Джонса из штата Флорида, США, организовавших сожжение экземпляра Корана 20 марта 2011 года. Известие об этом вывело тысячи афганских мусульман на улицы городов в семи провинциях — Балх, Тахар, Джаузджан. Кабул, Кандагар, Бамиан, Герат, Джелалабад. Агрессивные проявления участников движения защитников Корана в Балхе и Кандагаре потрясли мировое общественное мнение. В ходе восстаний с применением оружия в городах Мазари-Шариф и Кандагар 1-2 апреля, в которых участвовало, по разным данным, от 3 тыс. до 8 тыс. человек, погибли не менее 20 человек, в том числе 7 иностранных граждан, получили ранения около 100 человек. Акции движения защитников Корана проходили под жесткими антиамериканскими лозунгами (хотя, следует отметить, что при этом не пострадал ни один гражданин США). Ведущую роль в организации вооруженных акций в Мазари-Шарифе и Кандагаре, по информации афганских источников Центра изучения современного Афганистана (ЦИСА), играли представители радикального исламского духовенства (в частности, в столице провинции Балх агрессивную толпу на улицы вывели призывы некоторых мулл, руководивших прихожанами «Голубой мечети» еще в период правления талибов).

2.Движение «Высший совет реформаторов» (ВСР). Это движение, возникшее в социальных сетях Интернета, уже сделало заявку на активный (массовый, уличный) протест. Но, в отличие от движения защитников Корана, руководимых и организуемых исламским духовенством, «Высший совет реформаторов» ориентирован в основном на светские, гражданские ценности, организует действия своих сторонников с помощью интернет-технологий (Facebook) и ставит своей целью проведение антикоррупционных реформ в Афганистане. Движение ВСР представляет интересы молодой и образованной части городского населения страны. В конце марта в Кабуле прошла первая пресс-конференция движения «Высший совет реформаторов» (которую, впрочем, проигнорировали большинство афганских и иностранных средств массовой информации).

Для участия в пресс-конференции на улице в районе Дех Мазанг собрались десятки сторонников нового движения. В ходе акции представители ВСР озвучили главное требование «реформаторов» — активизация борьбы с коррупцией. Участники акции потребовали от президента Хамида Карзая уволить нескольких министров правительства, которых обвиняют в коррупции.

Очевидно, что новые активные протестные движения выражают интересы двух больших социальных групп. Защитники Корана представляют население провинциальных городов, ориентированное на традиционные ценности и авторитет религиозных лидеров. «Реформаторы», выросшие в новом Афганистане, напротив, отражают интересы образованной кабульской молодежи, которую заботят не столько традиционные ценности, сколько модернизация политической системы страны, в которой сегодня отсутствуют развитые структуры «социальных лифтов». Это отнюдь не означает, что при определенных условиях оба движения «нового протеста» не смогут найти общего языка. Однако пока в таком поиске нет необходимости, так как и защитникам Корана, и «реформаторам» еще предстоит решить проблему собственного политического выживания в афганской социальной системе.

Третья сила в Северном Афганистане

Какие предварительные оценки и выводы можно сделать после жестокой апрельской презентации движения «нового протеста» в Афганистане?

Прежде всего, что появление такого движения стало неожиданностью для афганских властей и их западных партнеров. Вероятно, именно этим объясняется поспешность кабульских представителей, объявивших талибов единственными виновниками кровавых вооруженных восстаний в Мазари-Шарифе и Кандагаре. Притом, что, по крайней мере, в части инцидента в Мазари-Шарифе представители талибов отказались признать свою причастность к погрому миссии ООН и убийству западных дипломатов и непальских солдат-охранников.

Нахождение «талибского следа» в бойне в Бахле, разумеется, выглядит вполне естественно и органично, его с готовностью может принять афганское и международное общественное мнение. В этом случае крайними окажутся губернатор провинции Балх Атта Мохаммад Нур и командующий 303-й зоной полиции «Памир» генерал Дауд Дауд, «проглядевшие» заговор талибов в одной из самых спокойных северных афганских провинций. Кстати, и Атта Нур, и Дауд Дауд давно уже раздражают администрацию президента Карзая и, можно предположить, что первоапрельскую резню в Мазари-Шарифе глава афганского государства использует для долгожданных кадровых ротаций.

Однако, если допустить, что представитель «яростных мулл» Забиулла Моджахед говорил правду, когда отрицал причастность Талибана к погромам в Мазари-Шарифе? Это, конечно, не снимает с повестки дня перспективу кадровых чисток в административных и силовых элитах на севере Афганистана, не сумевших предотвратить резню в представительстве ООН. Но это также свидетельствует о том, что на севере Афганистана появилась «третья сила», имеющая инфраструктуру управления и многочисленных активных сторонников, неподконтрольных ни Кабулу, ни провинциальным властям, ни даже талибам. Эта структура напоминает уже привычную по арабским революциям 2011 года сетевую модель, только мобилизуется она не с помощью современных интернет-технологий, а через местных религиозных авторитетов.

Очевидно, что поиск операторов этой «третьей силы» на севере Афганистана станет одной из главных задач для официального Кабула и его западных союзников. Рискнем предположить, что в ходе этих поисков могут быть обнаружены, как «пакистанский след» (спецслужбы Исламабада давно уже пытаются создать свою инфраструктуру влияния в Северном Афганистане), так и «иранский след» (Тегеран в последнее время наращивает активность в Афганистане, особенно в связи с возможностью появления там постоянных военных баз США). Движение защитников Корана, кстати, уже обозначило свое негативное отношение к перспективам американского военного присутствия в Афганистане. Как сообщают источники ЦИСА, в ходе апрельских митингов в защиту Корана в столице западной афганской провинции Герат практически ничего не говорилось о провокационной выходке двух американских пасторов. Зато яростно звучали требования недопустимости строительства военных баз США в регионе.

ООН под прицелом

В ходе вооруженных восстаний в Мазари-Шарифе и Кандагаре 1-2 апреля главными объектами нападений защитников Корана стали представительства Организации Объединенных Наций (ООН). Можно лишь догадываться, чем был обусловлен выбор целей организаторов погромов, при этом не исключая и элемент случайности.

Возможно, вылазку против сотрудников ООН рассчитывали использовать в качестве «политического усилителя», ведь она наверняка вызвала бы гораздо больший политический и информационный резонанс, чем уже привычные налеты боевиков на объекты США и НАТО или столкновения с национальными силами безопасности. Резня сотрудников представительства ООН могла быть задумана для того, чтобы более ярко продемонстрировать мировому общественному мнению бессилие афганских властей, отсутствие контроля над ситуацией в стране со стороны правительства Хамида Карзая в преддверии вывода сил западной коалиции из целого ряда афганских городов. И на самом деле 1-2 апреля было наглядно показано, что может случиться в «освобожденных» от натовского и американского присутствия городах, если афганские силы безопасности останутся в одиночестве. Таким образом, афганская стратегия американского президента Барака Обамы, подразумевающая частичный вывод войск США из Афганистана, была лишний раз дискредитирована.

Следует отметить также, что в конце марта Совет Безопасности ООН санкционировал военную операцию в отношении Ливии. И осуществлять эту операцию взялись США и силы НАТО. Таким образом, ООН превратилась в организацию, санкционировавшую атаки натовских войск в отношении одной из мусульманских стран Северной Африки. Возможно, это обстоятельство также повлияло на выбор целей апрельских погромов защитников Корана в Мазари-Шарифе и Кандагаре.

Спрос на «новый протест» растет

Несмотря на невнятность «нового протестного движения» в Афганистане, к нему уже проявили интерес многие афганские политики. В частности, лидер Исламской партии Афганистана (ИПА) Гульбеддин Хекматияр еще в марте призвал афганскую молодежь по примеру своих сверстников в арабских странах совершить революцию в Афганистане, свергнуть прозападный режим в Кабуле и изгнать из страны иностранные войска.

Очевидно, что Гульбеддин Хекматияр пытается перехватить инициативу в контроле над движением защитников Корана. Вероятно, он рассчитывает тем самым увеличить число своих сторонников, провести модернизацию ИПА и – в перспективе – получить дополнительный политический аргумент для ведения переговоров с США о гарантиях участия структур Хекматияра в системе государственной власти Афганистана.

Наряду с пуштуном Гульбеддином Хекматияром, один из лидеров бывшего Северного альянса доктор Абдулла Абдулла попытался представить новое протестное движение – прежде всего «Высший совет реформаторов» — в качестве «молодежного крыла» своей политической структуры. Однако эти попытки встретили жесткое сопротивление лидеров ВСР. Один из лидеров «реформаторов» заявил ЦИСА, что участники движения категорически отвергают любую связать с существующими политическими движениями. «Мы в отличие от существующих политических партий не намерены идти на сделку с властями», — заявил ЦИСА один из организаторов пресс-конференции ВСР.

Еще одна угроза для Центральной Азии

Появление движений «нового протеста» встревожит не только кабульское правительство и его западных партнеров, но также лидеров стран Центральной Азии и России. Кровавый погром в Мазари-Шарифе, многотысячные акции протеста в Балхе, Джаузджане, Тахаре — преимущественно таджикских и узбекских афганских провинциях – выявили новые угрозы религиозной радикализации непуштунского населения Афганистана. И, следовательно, угрозу экспорта этого исламского радикализма в страны Центральной Азии.

Апрельские события выявили возможность появления не только в Афганистане, но и в странах, расположенных к северу от него, «новых моджахедов» — защитников Корана. Такого рода мотивация может получить популярность в Таджикистане, Узбекистане. Киргизии, тем самым, создав дополнительную напряженность для актуальных политических режимов в Душанбе, Ташкенте и Бишкеке.

Движение защитников Корана («новых моджахедов») – это серьезный вызов не только региональной безопасности и центрально-азиатским правительствам, но и российским интересам на постсоветском пространстве. Вряд ли кто-то сможет сегодня дать гарантии того, что вооруженные мятежи под лозунгами защиты священной книги всех мусульман не пройдут в странах бывшей советской Средней Азии. В такой ситуации одной из задач российской дипломатии, вероятно, станет поиск новых форм сотрудничества с правительством Хамида Карзая и силами западной коалиции для совместных усилий по нейтрализации экстремистских форм «нового протестного движения» в Афганистане. Такого рода усилия необходимы для того, чтобы предотвратить возможное слияние движения защитников Корана с Талибаном, Исламской партией Афганистана и другими радикальными вооруженными формированиями, а также помешать экспорту идеологии «защиты Корана силой» в зону российских интересов севернее Амударьи. 

Евангелические союзники Аль-Каиды

Одной из главных проблем для Москвы и Кабула в достижении их целей будут являться не только талибы и радикальные муллы, но и экстремистские пасторы некоторых евангелических приходов в США. Духовные наставники, вроде пасторов Саппа и Джонса из штата Флорида, уничтоживших 20 марта экземпляр Корана, в случае безнаказанного продолжения своей кипучей деятельности, превратятся в достаточно эффективных пособников исламского экстремизма в Афганистане.

Разумеется, это не значит, что Саппа и Джонса следовало бы отправить в Гуантанамо. Но если Соединенные Штаты и их партнеры по НАТО не хотят растерять успехи, достигнутые в Афганистане на протяжении последних лет, то им придется взять на себя обязательства более жестко и энергично реагировать на опасные манипуляции евангелических священников с религиозными реликвиями мусульман.  

Президент Афганистана Хамид Карзай уже актуализировал эту проблему в телефонном разговоре с Генеральным секретарем ООН Пан Ги Муном. Назвав нападение на миссию Организации в Мазари-Шарифе «грубым и жестоким», пообещав провести всестороннее расследование инцидента и наказать виновных в гибели семи сотрудников ООН, президент Карзай призвал Пан Ги Муна использовать авторитет Генерального секретаря для повышения информированности общественного мнения «о недопустимости насилия, жестокости и оскорбления религиозных святынь».

Хамид Карзай считает также необходимым участие Генсека ООН в пропаганде «взаимопонимания между представителями различных религиозных течений, в частности, в государствах, где отмечались случаи оскорбления в отношении религиозных святынь».

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.

Политика