» Афганские талибы в Пакистане: структура и стратегия

Опубликовано: 04.06.2012 00:08 Печать

Авторы:
МЕНДКОВИЧ Никита
Омар НЕССАР

Об авторах: Никита Андреевич Мендкович, эксперт Центра изучения современного Афганистана (ЦИСА); Омар Нессар, директор ЦИСА.

Ход войны заставил командование афганской вооруженной оппозиции покинуть страну в начале 2000-х годов и развернуть свои командные пункты на территории Пакистана. Эта «талибская эмиграция», которая руководит войной против официального Кабула и международных войск в стране, является одним из важнейших факторов афганской современной политической жизни, однако изучена и знакома российским экспертам довольно плохо.

В этой статье мы постараемся обобщить доступные сведения о пакистанском командовании афганских талибов, его составе, влиянии и ресурсах. Подчеркнем, что мы выносим за скобки проблему пакистанского движения «Талибан», которая заслуживает отдельного изучения.

Также подчеркнем, что описанная система отношений актуальна для современности, а в более ранние эпохи заведомо имела несколько иной вид, на описании которого мы не будем останавливаться в интересах краткости.

Технология власти

Прежде всего, необходимо понять, как соотносится деятельность пакистанского руководства афганских талибов с повседневной деятельностью отрядов боевиков, находящихся непосредственно в Афганистане. Доступные нам сейчас документы позволяют более ясно представить себе степень свободы низшего звена полевых командиров и технологии власти над ними «пакистанских штабов».

Основу этой власти составляют экономические рычаги влияния, находящиеся в руках руководство Талибана. «Местные ресурсы», которые командиры отрядов получают в результате «налогообложения» местного бизнеса и участия в наркоторговле, не слишком велики и покрывают лишь часть расходов боевиков, связанных с приобретением еды и горючего. Большая часть из этих ресурсов они получают натурой, многие отряды практически не располагают наличными деньгами, а при необходимости обменивают необходимые товары на опий.  Приобретение оружия, боеприпасов, транспорта осуществляются, в основном, на средства, поступающие из Пакистана.

Лидеры афганского Талибана распределяют средства, поступающие от пакистанских кругов и арабских спонсоров боевиков. Отряд, отказавшийся от подчинения командованию, окажется отрезанным от этого источника доходов.

Полная финансовая независимость отряда боевиков достижима только в сравнительно развитых и обеспеченных северных провинциях Афганистана. Однако там позиции талибов наиболее слабы и их присутствие сокращается в последние годы из-за роста эффективности работы властей и иностранных войск в регионе. Сам Север Афганистана считается в Талибане местом ссылки провинившихся.

Последнее время лидеры талибов пытаются усилить свой контроль над низшим звеном движения. Развивается система контроля над полевыми командирами, растет число арестов и отстранений тех из них, кто замечен в коррупции или склонности к капитуляции. Создана даже система «телефонов доверия», по которым рядовые боевики или простые афганцы могли бы сообщать командованию о таких случаях.  Репрессии уже затронули высший командный состав Талибана: в апреле поступило сообщение об аресте группы высокопоставленных командиров талибов, в числе которых были теневые губернаторы Лагмана (Шахид-Исмаил), Забуля (Ахада-Ага) и Газни (мулла Гулям Хасан) по обвинению в коррупции и связях с правительством Карзая и США.  По мнению экспертов, большую роль в этой репрессивной политике играет Межведомственная разведка Пакистана (ISI), и ведущая следствие, и производящая казни.

Однако повседневный тактический контроль над низшим звеном все еще достаточно слаб, а низшее командное звено пользуется в значительной степени свободой в вопросах боевой и информационной политики. Впрочем, приходится признать, что «пакистанское командование» — значимый фактор в жизни движения «Талибан», заслуживающий тщательного изучения.

Верховное командование

Идеологическим центром афганских талибов может считаться мулла Мохаммад Омар и его ближайшее окружение. Этот человек, возглавивший Талибан еще в годы гражданской войны 1990-х, до сих пор пользуется огромным авторитетом в движении. Своим идейным лидером его признают даже пакистанские талибы.  Однако его реальное участие в управлении вооруженной оппозицией вызывает серьезные сомнения.

Нет никаких свидетельств его участия в повседневном руководстве боевыми действиями и стратегическом планировании. Заявления, выпускающиеся от его имени, по стилю и манере изложения значительно отличаются от его фирманов, выпущенных в 1990-е годы  и друг от друга. По всей видимости, фактически от его имени выступает группа спичрайтеров.

Начиная с 2000 года, периодически возникали слухи, что мулла Омар умер. Однако, скорее всего, он жив, но его состояние здоровья и возраст не позволяют активно заниматься политикой. Еще в начале 2000-х гг. на заседании Кветтской шуры ставился вопрос о его отрешении от формального руководства, но это встретило жесткое противодействие части полевых командиров.

Реально действующее высшее руководство Талибаном осуществляет Верховная шура, коллегиальный орган, ассоциируемый с г. Кветта на территории Пакистана (часто именуется Кветтской шурой).  Мулла Омар, основатель движения, никак не участвует в ее работе. По имеющимся данным, председателем Кветтской шуры является Хафиз Абдул Маджид, глава разведки талибов в 1990 гг. Кроме того, в ее состав входят представители «фронтовых» шур, о которых мы расскажем ниже, и другие влиятельные полевые командиры. Точный состав шуры на сегодняшний день неизвестен, так как он подвержен сильным изменениям в результате гибели ее отдельных членов. Достоверно известно, что в Кветтской шуре нет единства, в ходе встреч периодически происходят острые конфликты с применением холодного и огнестрельного оружия.

Судя по всему, значение Кветтской шуры в Талибане постепенно снижается. Ее полномочия все больше переходят в руки «фронтовых» шур, которые зачастую выстраивают собственные отношения с Межведомственной разведкой и иностранными спонсорами и проводят независимую политику.

Функция же площадки диалога между различными группировками радикалов начинает переходить к т.н. Миракабской шуре, созданной в конце 2011 года.  В нее входят представители большинства крупных террористических группировок, действующих на территории Пакистана. Целью этого органа является координация их действий, в т.ч. в связи с переговорами с Пакистаном, а также борьбе со злоупотреблениями полевых командиров. В ее работе участвуют представители различных групп пакистанских талибов, сети Хаккани, Пешаварской шуры и Аль-Каиды.5 (Персональный состав этого органа еще не устоялся).

Следует подчеркнуть, что название органов и групп талибов в честь определенных населенных пунктов – почти условность. Нет оснований полагать, что фактическая работа того или иного органа талибов проводится в городе, в честь которого она названа. По некоторым данным, встречи той же Кветтской шуры уже давно проводятся в г. Карачи. Частично названия соответствуют реальному месту проведения первого заседания конкретной шуры, частично – это просто конспиративные названия, никак не связанные с реальной историей и повседневностью организации.

Фронтовые шуры

Основная политическая власть в современном Талибане сосредоточена на уровне фронтовых шур. Эти органы, аналоги военных советов фронта, видимо, смогли выработать самостоятельные связи со спонсорами в Пакистане и других странах. Каждой из них подчиняются местные полевые командиры на уровне уездов и провинций на территории Афганистана.

Четкой границы между «зонами влияния» шур не существует: отправка тех или иных полевых командиров пакистанскими штабами в тот или иной уезд диктуется текущей оперативной обстановкой, из-за чего на территории одной шуры могут возникать анклавы, подчиняющиеся другой. Однако открытых конфликтных ситуаций это не порождает, так как, как мы упоминали выше, большая часть территории Афганистана не может служить источником достаточных доходов для талибов.

Сейчас известны 3 таких фронтовых шуры. Гердийская шуру (Герди-Джангал) возглавляет мулла Абдул Каюм Закир, участник войны 1990-х, успевший побывать в плену у американцев и сделавший после освобождения впечатляющую карьеру. В ведение этой шуры входят юго-западные районы Афганистана, в первую очередь провинции Гельманд и Кандагар. 39-летний Закир (он же Абдул Каюм, он же Абдулла Гулам Расул) , представитель «младшего поколения» лидеров Талибана, который достиг наивысших карьерных успехов уже в ходе войны 2000-х гг.

На текущий момент он занимает должность «военного министра» Талибана4 и является активным участником работы Кветтской шуры. По слухам, его собственный штаб и резиденция как раз находятся в Кветте.  А. К. Закир известен тем, что наиболее широко контактирует с рядовыми членами движения, чтобы лучше знать ситуацию в «поле». Этим обусловлена его популярность в Талибане.

Кроме того, следует добавить, что больше других лидеров Талибана он вовлечен в наркобизнес. В отличие от многих полевых командиров, подчиненных другим шурам, люди Закира не ограничиваются сбором десятины с опийного урожая, но оказывают активное покровительство наркоторговле. Например, этой весной боевики Талибана в «зоне влияния» Гердийской шуры буквально развернули охоту на правительственную технику, используемую для уничтожения незаконных посевов.

Восточнее располагается «зона влияния» Мирамшахской шуры, которая находится под контролем клана Хаккани, ее нынешним главой является сын патриарха и основателя клана Джалалуддина – Сирай, военными операциями руководит его брат – Бадруддин. В ведении Кветтской шуры находится юг Афганистана, включая Парван, Капису и часть провинции Кабул, а также некоторые северные провинции. Представители «мирамшахцев» декларируют свою преданность Кветте,5 однако большинство экспертов воспринимают эту структуру как независимое «семейное предприятие».

Клан Хаккани один из самых влиятельных политических игроков в современном Талибане. В свое время лидер пакистанских талибов Мехсуд служил под началом одного из представителей клана, чем обусловлены их тесные дружеские и политические связи. Кроме того, С. Хаккани считается основным посредником между командованием афганских талибов и пакистанскими кругами. Влияние семьи Хаккани можно оценить по тому факту, что именно по их инициативе была создана набирающая силу Миракабская шура. По некоторым данным, члены клана Хаккани открыто живут в Мирамшахе и Исламабаде в частных домах, а их базы действуют под вывеской частных фирм и НПО.  «Мирамшахцы» славятся своей сетью подпольных террористических ячеек в афганских населенных пунктах.

Наконец, юго-восточные провинции находятся в ведении Пешаварской шуры. Ее предполагаемый лидер Абдул Латиф Мансур, министр сельского хозяйства в правительстве талибов. В 2000-е годы он был членом Мирамшахской шуры до тех пор, пока не получил «собственный участок». Одно время поступали сообщения о том, что он был отстранен от руководства шурой.  Однако, по последним сообщениям,  Мансур продолжает занимать свой пост. Его штаб и резиденция, по имеющимся данным, располагаются в г. Тале (Северный Вазиристан). Пешаварская шура известна тем, что устанавливает на местах достаточно эффективный административный аппарат, включающий агентурную сеть, фискальные органы, подпольные учебные заведения.

По косвенным данным в работе Пешаварской шуры сейчас участвуют представители Исламской Партии Г. Хекматияра, которая исторически не входит в Талибан и даже периодически вступает с ним в конфликты, однако с 2001 года ведет вооруженную борьбу против американцев. Есть сведения, что политическая группировка, к которой принадлежит А. Л. Мансур, возникла еще до «Саурской революции», активно участвовала в борьбе с коммунистами, но сравнительно поздно присоединилась к Талибану, поэтому лояльность Мансура и его клана движению вызывает сомнения.  Кроме того, считается, что Мансур поддерживает тесные связи с группой Хаккани, что подтверждается участием его представителей в работе Миракабской шуры, в чем пока не замечена группировка А. К. Закира. Однако можно возразить, что само по себе участие в тех или иных группировках в ходе войны 1979-1992 гг. мало о чем говорит. Тот же председатель Кветтской шуры Х. А. Маджид был, по некоторым данным, в годы войны членом ИПА Г. Хекматьяра.

Таким образом, можно заключить, что внутри Талибана складываются два политических и географических крыла: кветтской группы Омара-Закира, контролирующая юго-западный фронт и Хаккани-Мансура, занимающая Юг и Восток. Свидетельств прямой конфронтации между этими политическими полюсами пока нет, что может быть обусловлено непростой для движения обстановкой.

Пакистанская роль

Практически ни у кого из современных экспертов не вызывает сомнений тот факт, что долговечность афганского движения Талибан объясняется поддержкой пакистанской разведки. По понятным причинам, этот аспект деятельности талибов лучше всего законспирирован, однако мы попытаемся реконструировать существующие формы и механизмы контроля пакистанской разведки над талибами. Подчеркиваем, что мы не можем настаивать на прямой ответственности официального Исламабада за манипулирование афганской вооруженной оппозицией. Есть основания полагать, что в ряде случаев ответственность за это несет определенное лобби из пакистанских военных и разведывательных кругов, ведущее собственную игру в Пакистане и Афганистане.

Основным источником власти Пакистана над афганскими талибами является финансирование движения, идущее через Пакистан. По некоторым оценкам, на 2010 год пакистанская сторона обеспечивала не менее 75% трат афганского Талибана, причем в эту сумму могут входить и собственно пакистанские деньги, и пожертвования из арабских стран, проходящие через руки пакистанских военных.

Следует подчеркнуть, что в большинстве случаев деньги передаются через Кветту, фронтовые шуры или как минимум теневых губернаторов провинций, что позволяет сохранять «вертикаль власти» в Талибане, о чем мы упоминали ранее. Однако существуют непроверенные данные о прямом подчинении пакистанским военным кругам некоторых отрядов боевиков. Кроме того, ISI располагает собственной агентурой в большинстве командных структур Талибана, включая Кветтскую шуру.

В ряде случаев помощь поступает в виде денежных средств, однако также практикуется отправка стрелкового оружия и мин. Подобная «натуральная» помощь в среде боевиков, видимо, ассоциируется с г. Мирамшахом, штаб-квартирой сети Хаккани.  Помимо этого пакистанская сторона помогает талибам, предотвращая разгром их медресе, тренировочных баз и госпиталей, где проходят лечение афганские боевики.

Наконец, ISI может прибегнуть к прямым санкциям, подвергая аресту боевиков афганского Талибана, находящихся на их территории за нежелательный образ действий. Захваченные таким образом талибы либо официально помещаются в тюрьму, как это было в 2010 году после ареста муллы Барадара, либо просто уничтожаются, как это произошло с теми, кто был захвачен в 2012 г.

По имеющимся данным, мулла Барадар до своего ареста вел работу по переориентации Талибана на другие региональные страны с целью уменьшения влияния пакистанских кругов на талибов. Барадар не единственный лидер талибов, арестованный за последние годы в Пакистане. Ранее такая же участь постигла бывшего министра обороны талибов муллу Обайдуллу Ахунда, бывшего министра юстиции муллу Тараби и других.  Напомним, Ахунд скончался в одной из пакистанских тюрем, причем талибы заявили о том, что его смерть не носила естественного характера. В настоящее время свыше 50 влиятельных лидеров талибов находятся в пакистанских тюрьмах.

Как минимум в течение последних 1,5-2 лет пакистанская сторона прибегает не только к коммуникации с лидерами талибов один на один, но и проводит совместные совещания с участием официальных представителей ISI. Иногда в этих «летучках» участвуют даже легальные афганские политические активисты.

На одном из описанных выше совещаний, прошедшем по инициативе пакистанской стороны в Кветте сразу после начала контактов между представителями США и лидерами талибов в Катаре, произошел конфликт между командирами талибов и занимавшим в то время должность руководителя ISI генералом Паша-Ханом. Присутствующие на совещании талибы высказали свое крайне недовольство отсутствием информации о судьбе своих соратников, находящихся в пакистанских тюрьмах.

По итогам этой встречи впервые после ареста Барадара его соратники смогли встретиться с ним в одной из тюрем Кветты. Как сообщили близкие к талибам источники, арестованный пожаловался на условия содержания. Позже пакистанские военные пообещали перевести лидеров талибов, содержащихся в местах лишения свободы,  в отдельную тюрьму в городе Карачи.

Данные события вместе со смертью муллы Ахунда значительно ухудшили взаимоотношения талибов и пакистанских спецслужб. Однако существующие условия не позволяют Талибану получить реальную независимость от своих пакистанских спонсоров, что исключает возможность разрыва отношений.

Общие выводы

Афганский Талибан представляет собой иерархическую структуру, в рамках которой пакистанское командование осуществляет политический контроль над отрядами на местах с помощью финансовых ресурсов, проходящих через их руки. Однако полевые командиры обладают достаточно широкой степенью свободы в вопросах тактики и местной политики, хотя пакистанские штабы пытаются упрочить собственный контроль над низшим звеном движения.

Основная власть в командовании сосредоточена на уровне трех фронтовых шур, каждая из которых контролирует своих полевых командиров в Афганистане, обладает собственными связями со спонсорами и пакистанской разведкой.

Роль ISI в деятельности современного афганского Талибана достаточно велика. Она оказывает значительное влияние на руководство талибов, используя их как орудие для проведения собственной политики в Афганистане.

Мнение авторов может не совпадать с позицией редакции.

Вооруженная оппозиция Пакистан